ТАРХАНКУТСКИЙ МАЯК

 Маяк носит название низменного каменистого мыса на западной оконечности Крымского полуострова.
В “Лоции Черного моря”, изданной в начале века, записано: “Идущим от NW — та часть Тарханкутского берега, которая между Ак-Мечетью и Карамруном, открывается в 25 милях. Сначала, кроме синеватой полосы по горизонту, различить ничего нельзя. По мере приближения начнут показываться беловатые утесы у Карамруна, а потом самый мыс красноватого цвета и берег... Вскоре после этого покажется Тарханкутский маяк...” [94].
Место это с отмелями и подводными камнями всегда считалось на Черном море самым опасным для мореплавателей. Эту, далеко вытянувшуюся в море крайнюю западную точку Крыма, моряки называли “Чертовым мысом”, “Мысом бурь” из-за частых здесь кораблекрушений.
Что касается названия Тарханкут, то полагают, что оно произошло от тюркских слов “тархан” (освобожденный от податей, пошлин) и “кут” (угол). В этом районе до присоединения Крыма к России проживали татарские духовные лица, не платящие пошлин. Видимо, от этого и мыс стали называть Тарханкутом.
Предположительно первое маячное сооружение на мысе было возведено еще в начале нашей эры греками. Существовал здесь маяк и в конце XVIII столетия, о чем свидетельствует рапорт Ф. Ф. Ушакова от 9 июля 1789 года: “...сего утра оказались противу каменного маяка на оном Куте...” [115].
 

Башня Тарханкутского маяка. Рис. 1850 г.

Никаких подробных сведений об этом маяке обнаружить не удалось. Можно предположить, что он был несветящим и представлял собой простое сооружение в виде столба для обозначения оконечности мыса.
Видимо, навигационный знак этот, который Ушаков по принятой тогда терминологии назвал маяком, не устраивал мореплавателей, так как 4 мая 1803 года Адмиралтейств-коллегия записала в своем журнале: “Слушали рапорт конторы главного командира Черноморских флотов... рассматривали чертежи и сметы назначенных к построению маяков: в Одессе и на Херсонесском мысе двух ночных, а на Тендре, в Тархановой Куте и в Кезлове (ныне Евпатория. — Авт.) двух дневных каменных и одного деревянного...” [104].
По каким-то причинам постановление это не было выполнено, так как в 1812 году Адмиралтейский департамент вновь выносит решение о строительстве маяка на мысе Тарханкут. Контроль за его выполнением был возложен на директора маяков Балтийского моря Л. В. Спафарьева. Леонтий Васильевич прибыл на Черное море и принял участие и в выборе места для башни, и в разработке проекта маяка.
Строительство велось три года и в 1816 году было закончено, но освещение маяк начал лишь 16 июня 1817 года, после того, как на нем был установлен и отрегулирован осветительный аппарат.
 

Мыс Тарханкут и маяк Тарханкутский

Маяк представлял собой каменную коническую башню высотой 36 м с деревянным фонарем правильной десятиугольной формы высотой 3,3 м. В фонаре был установлен закупленный в Англии катоптрический осветительный аппарат из 15 ламп с рефлекторами. Аппарат, находившийся на высоте 35 м от уровня моря и 33 м от основания, светил постоянным белым огнем, обеспечивая дальность видимости до 12 миль.
Кроме башни, внутри каменной ограды были выстроены три дома: для смотрителя, маячников и складских помещений. Пресной воды поблизости не было, ее приходилось доставлять из деревни Караджи, расположенной в 6 верстах от маяка.
Во время строительства мыс был безлюдным, в окрестностях не было даже приличных проселочных дорог, доставка материалов и снабжение строителей осуществлялись морем. К 1830-м годам обстановка изменилась. Вот как описал в 1832 году посетивший маяк по делам службы морской врач:
“Я в подробности осмотрел маяк и особенно все примаячное обзаведение, в хозяйственном его отношении; домик смотрителя был одноэтажный, каменный, под черепичной кровлею; я хотя не считал комнат и не осматривал их расположение, но судя по корпусу строения, предполагаю, что в нем было не менее четырех комнат и пятая кладовка в сенях; рядом со смотрительским домиком стояла казарма для служителей на 8 человек; но можно было поместить в ней и более 15; при этом ее просторе она разделялась несколькими перегородками для женатых, и, кроме того, отделялась перегородками же служительская кухня и кухня для смотрителя; рядом с казармой, в одну линию, стоял сарай или магазин, служивший для содержания в нем жиру, освещавшего маяк; к краю примыкал еще навес. Все эти строения крыты черепицею. За сими строениями, к заднему фасу казармы, сарая и навеса примыкал открытый скотный двор, или загородка, обнесенная каменной стеной на сухой кладке; в загородке находилось штук двадцать рогатого скота, и по крайней мере около сотни овец; были тут же и маленькие ягнята.
За загородкой была еще изгородь в полдесятины, обнесенная каменной стеной; по заготовленным в ней грядам можно было заключить, что место это служило для посадки огородной зелени. К сим главным строениям и застройкам примыкали еще с разных сторон хлева и хлевки для свиней и домашней птицы. Свиньи, петухи, куры, индейки, гуси, утки, пользуясь приятной погодой, перед строениями и за строениями, частью по заборам и крышам разгуливали целыми семействами. Прибавив к этому разные рыболовные принадлежности, растянутые по стенкам и разложенные по кровлям, да кроме того бочки, кадки, колеса, дроги, в порядке сложенный скирд сена, полускирдок соломы, огромную кучу бурьяну для топлива и пирамиду кизяку, и глядя на все это в совокупности, принадлежавшее маячному обзаведению, можно было подумать, что оно, в целом, составляло, если не образцовую, то в порядке содержимую ферму” [116].
Далее автор записок сообщает, что обед по обилию блюд и качеству их приготовления был таков, что “...и в Севастополе не сразу сыщешь”. На его вопрос, откуда в такой глуши при маленьком жаловании смотрителя такой достаток, сопровождавший врача капитан судна, на котором они прибыли, сообщил, что все это создано своим трудом, и рассказал, как все начиналось.
Когда отставной поручик из штурманов (фамилию он не называет. — Авт.) прибыл по назначению на маяк, здесь все было пусто и голо. Служители после вахты либо спали, либо бродили вокруг, мучаясь от безделья. Поручик своим энтузиазмом и любовью к труду увлек их всех. Вскоре на маяке появились и коровы, и кони, и овцы, и всякая дичь. А вслед за этим огороды и сады. Так за несколько лет на голом месте возникла богатая ферма, где все теперь с радостью трудятся между вахтами. Поручик, кроме того, открыл еще и небольшую школу, где обучает местных детей грамоте. “Везде есть богатство, умей только пользоваться им, при известных условиях пользоваться. Да!... умей только пользоваться, штука-то, кажись, не велика...” — закончил рассказ капитан.
К середине XIX века два крупных порта в северо-западной части Черного моря — Николаев и Херсон — заметно разрослись. Николаев стал главной верфью Черноморского флота, а Херсон — портом, принимавшим суда не только каботажного плавания, но и заграничные. Навигация в районе Тарханкута заметно оживилась. Учитывая это, в 1862 году на маяке установили самый мощный на Черном море диоптрический светооптический аппарат 1-го разряда, освещавший сектор моря между мысами Карамрун (Карамбурун) и Урет. Аппарат был снабжен петролейной лампой с пятью светильнями. Новая фонарная комната была обита внутри филенками из красного дерева. Все требования к осветительному аппарату, его транспортировке из Парижа и монтажу разработал сам главный командир Черноморского флота и портов вице-адмирал М. П. Манганари.
В 1876 году рядом с башней, ближе к морю, выстроили дом с мезонином для телеграфа. На его крыше были устроены козлы, на которых поднимались сигналы проходящим судам в соответствии с международным сводом флажных сигналов. Позже телеграф связали телефоном с Евпаторией. По нему ежедневно передавались метеосводки. Была здесь в прошлом веке и спасательная станция, снабженная “ракетным станком”.
В 1877 году в связи с Русско-турецкой войной на маяке была размещена команда, состоявшая из 11 солдат охраны, 2 телеграфистов и 3 матросов-сигнальщиков. В их обязанности, кроме охраны маяка, входило слежение за обстановкой на море и сообщение обо всем замеченном в штаб флота.
Из-за некачественного горючего материала во второй половине XIX века на маяках приходилось дважды за ночь снимать с фитилей нагар. Для этого нужно было на 10—15 минут гасить свет маяка.

Промежуток времени небольшой, но и за это короткое время могло произойти несчастье. Полагают, что именно во время снятия нагара в 1870-х годах около мыса погибла императорская яхта “Ливадия”. После этого события сотрудником Дирекции маяков Черного и Азовского морей капитаном Селезневым была изобретена лампа, которая позволяла снимать нагар, не гася свет маяка. Эта лампа впервые была применена в 1881 году на Тарханкутском маяке.
С 1 января 1883 года на мысе близ маяка стала действовать первая на Черном и Азовском морях “калорическая” сирена для туманных сигналов, купленная в Англии. Она приводилась в действие сжатым воздухом. По сообщению Гидрографического департамента, сирена эта поступила на маяк с фирмы Гольмса в недоработанном виде и пришлось затратить много усилий на ее доводку.
Так как сирена имела длительное время готовности к действию, особенно в холодную погоду, в 1899 году вблизи башни на деревянных столбах с перекладиной на высоте 4,8 м подвесили колокол, в который
звонили с момента наступления ненастной погоды до готовности сирены к действию.
В 1934 году маяк был оборудован одним из первых на Черном море радиомаяком с дальностью действия 300 км.

Маяк Тарханкутский

С началом Великой Отечественной войны маяку пришлось в сложных условиях противодействия противнику обеспечивать переходы транспортов из Одессы в Севастополь. На участке Одесса— Тарханкут эти переходы совершались в основном в темное время суток. С подходом неприятельских войск аппаратура на маяке была демонтирована, а личный состав во главе с начальником маяка П. П. Неродом эвакуирован. О дальнейших событиях на маяке рассказал бывший начальник Гидрографической службы Черноморского флота контр-адмирал Л. И. Митин:
“Перед тем, как фашисты появились на Тарханкуте, все маячники ушли на защиту Севастополя. И если бы не находчивость и смелость двух юных героев из села Оленевка — Васи Гузенко и Саши Карнауха, вернувшись, маячники не нашли бы свой маяк.
В большой спешке уходили с Тарханкута гитлеровцы, иначе вряд ли они не довели бы свое черное дело по уничтожению башни до конца.
Увидев отступавших врагов, ребята решили пробраться к маяку, посмотреть, что там происходит. Идя вдоль берега, заметили, как вдали сверкнул огонек. Не сговариваясь, побежали. И вдруг увидели горящий бикфордов шнур. Сообразив о грозящей маяку опасности, мальчики быстро разрезали смертоносную нить. А когда осмотрелись внимательнее, то обнаружили открытую дверцу колодца, а там — аккуратно сложенную взрывчатку”.
Так удалось спасти башню, которая сохраняет свой неизменный вид до сих пор.
В 1949 году на маяке впервые опробовали предложение гидрографа старшего лейтенанта Б. С. Розена использовать для зарядки маячных аккумуляторов ветроэлектрические двигатели. Ветродвигатель типа Д-1,5М приобрели во временное пользование в одном из местных колхозов и установили силами личного состава. Результаты оказались положительными, и опыт распространили на другие маяки. Применение ветроэлектростанций сократило расход топлива и дало возможность без дополнительных затрат осветить дома маячников.
В 1970-е годы была проведена реконструкция маяка: обновлена осветительная техника, построены новые жилые помещения, осуществлена газификация маячных сооружений. В 1975 году была введена в действие система времени электронная радиомаячная (СВЭР), регулирующая работу группы маяков. СВЭР повысила точность характеристик радиомаяков и облегчила контроль их работы.
После 1917 года начальниками маяка в разные периоды были:

с 1917 по 1918 год — Солодовников,
с 1918 по 1921 год — Попов,
с 1918 по 1921 год — Глащенко,
с 1927 по 1930 год — Яровенко,
с 1931 по 1938 год — А. И. Дударь,
в 1939 году — А. М. Павлов,
с 1940 по 1941 год — П. П. Нерод,
с 1944 по 1945 год — Иванов,
с 1946 по 1951 год — Н. С. Макеев,
в 1952 году — А. Д. Жильников,
с 1953 по 1958 год — А. М. Корнеев,
с 1958 по 1969 год — Н. В. Чудинов,
с 1969 по 1971 год — Ф. П. Баранов,
с 1971 по 1972 год — М. Д. Слепцов,
с 1972 по 1975 год — Н. В. Чудинов,
с 1975 по 1982 год — Ю. М. Иванов,
с 1986 года по настоящее время —В. В. Григорчук.
Возглавлявший маяк в 1970-х годах бывший флагманский штурман Балтийского флота капитан 1 ранга Ю. М. Иванов превратил голый участок пустынного мыса в цветущий сад, засадив маячный городок деревьями, кустарниками и цветами.
Вырос на берегу мыса небольшой рукотворный парк, в котором при помощи и поддержке знаменитого Никитского ботанического сада собрана живая коллекция деревьев и кустарников. Здесь растут сосны и платан, грецкий орех и миндаль, тамариск и розы, и много других цветов и растений. Для юных жителей маяка выстроены игровые площадки, детский сад-ясли и даже “лягушатник” с морской водой. Все сделано руками самих маячников, приглашались только художники для консультаций.
10 ноября 1981 года на Тарханкут обрушился ураган. Высота волн достигала 7—8 м. Маячный городок был затоплен, были разрушены технические здания и склады, пострадали жилые помещения и мачта радиомаяка. Много пришлось приложить сил мячникам, чтобы восстановить разрушенное, но они сделали это.
В настоящее время Тарханкутский маяк 1-го класса представляет собой отдельный маячный комплекс, включающий в себя радиои световой маяки, звукосигнальные средства, станцию радионавигационной системы среднего радиуса действия, основные и дублирующие средства электроснабжения.
Маяк светит белым проблесковым огнем, освещая сектор моря от 107 до 348° на расстояние до 17 миль.
 

ТЕМРЮКСКИЙ МАЯК

 Установлен на высоком берегу юго-восточной части Азовского моря в устье реки Кубань вблизи города Темрюк.
В 1570 году на месте современного города кабардинский военачальник Темрюк Изаров возвел крепость для защиты от набегов крымских татар. С присоединением в 1774 году края к России черноморские казаки на месте крепости основали станицу Темрюк, которая в 1860 году получила статус города и порта.
Через порт вывозился главным образом зерновой хлеб, который доставлялся в город из соседних Прикубанских станиц. Из-за мелководья крупные суда не могли подойти к причалам, поэтому хлеб в мешках грузился у пристаней на небольшие суда, которые доставляли его на рейд к бортам заграничных пароходов.

Маяк Темрюкский

Документально известно, что первый навигационный несветящий знак был выстроен на подходе к Темрюку в 1860 году. Его установили на западном мысе устья Темрюкского лимана. Он состоял из мачты высотой 10,5 м с четырьмя подпорами; на верху мачты были укреплены шесть горизонтальных реек, составлявших прозрачный квадрат углом вверх.
В 1873 году чуть севернее мачты выстроили еще один знак с двумя вертикальными рейками наверху. Образовавшийся створ указывал вход в Темрюкский лиман судам с осадкой не более 2 м.
К концу XIX века значительное количество наносов, оставляемых рекой Кубань, стало приводить к обмелению прибрежной части моря. Обмеление шло настолько быстро, что угрожало отрезать город от моря. Поэтому в 1902 году был разработан проект морского канала, изолированного от реки сплошной дамбой и выведенного в море за пределы распространения речных наносов. После завершения строительства канала судоходство в районе Темрюка значительно возросло, и в 1912 году было принято решение об установке в этой части Азовского моря классного светового маяка.
Строительство начали в 1913 году и, несмотря на значительное сокращение финансирования из-за начавшейся Первой мировой войны, завершили в 1916 году. Под руководством подпрапорщика Перекрестова была построена железная башня цилиндрической формы высотой 7,3 м с фонарным сооружением, в котором был установлен диоптрический светооптический аппарат 3-го разряда, светивший белым групповым проблесковым огнем на 20,5 мили.
В первые месяцы Великой Отечественной войны в Темрюке базировались отряды кораблей Азовской военной флотилии. Маяк обеспечивал выходы наших сил на выполнение заданий командования, а также передвижение кораблей и транспортов, осуществлявших эвакуацию войск и техники Северо-Кавказского фронта. Здесь же в декабре 1941 года осуществлялась посадка войск 51-й армии на корабли и суда для высадки десанта на побережье Керченского полуострова.
24 августа 1942 года в порт ворвались фашисты. В ходе боев маяк был разрушен. Освобожден Темрюк был советскими войсками 27 сентября 1943 года.
В 1947 году на месте развалин установили временную деревянную вышку с огнем, а в 1957 году построили каменную восьмигранную башню призматической формы с фонарным сооружением. Высота башни от основания 14 м, окрашена в белый цвет, цоколь — в желтый. Высота огня от уровня моря 69 м.
В 1970 году на маяке смонтировали новый светооптический аппарат ЭМН-500 с электрическим проблесковым аппаратом МЭП-75, который светит белым и красным проблесковыми огнями с дальностью видимости до 20 и 13 миль соответственно. На зимний период огонь выключается.
28 октября 1969 года маяк выдержал жестокий удар стихии. В сумерках на юго-восточное побережье Азовского моря ударил пятиметровый водный вал — следствие глубокого циклона, пришедшего издалека. Вот описание очевидца случившегося — смотрителя маяка: “В сумерках с Темрюкского маяка я увидел на северо-западе приближающуюся со стороны моря гору воды. У меня была плохо привязана лодка, и чтобы ее закрепить, я спустился с возвышенного берега, где стоит маяк, к морю. Но было уже поздно. Набежавший вал вырвал из рук цепь и закрутил лодку как пропеллер. Через несколько дней обломки лодки нашли на берегу. Я бросился к береговому обрыву и, цепляясь за кусты, успел влезть на обрыв раньше, чем его накрыл водяной вал. Море кипело до вечера, затем начало медленно затихать. Назавтра воцарился штиль, который держался два месяца” [11З].
В городе Темрюк даже через несколько месяцев после наводнения везде были видны следы разрушений. Материальные потери были огромны. Каботажные суда, стоявшие у причала Темрюкского порта, были выброшены далеко от акватории порта. Та же судьба постигла рыболовные сейнеры. Был разрушен Темрюкский рыбозавод, многие здания повреждены. Людей спасали вертолетами, лодками и всеми доступными средствами. Очевидно были и жертвы, но о них не писали.
Маяк выдержал этот удар стихии и продолжал указывать путь морякам.
Из специалистов, обслуживавших маяк, особого внимания заслуживает династия маячников Половых. Ее глава, Иван Дмитриевич, работал на маяке с 1946 по 1980 год (с 1964 года начальником). В годы войны, будучи командиром манипуляторного пункта, он участвовал в обеспечении высадки десантов Азовской флотилии на побережье Крыма, захваченное врагом. Награжден за храбрость орденом Красной Звезды и медалями. После войны старшина 1-й статьи Половой пришел на маяк и всю оставшуюся жизнь посвятил ему.
Вырастил он на маяке вместе с женой Валентиной Павловной троих детей, один из них, Анатолий, сменил отца на посту начальника маяка. Уйдя на пенсию, Иван Дмитриевич не смог расстаться с маяком и каждое утро появлялся на башне.
Бывший начальник Гидрографической службы Черноморского флота контр-адмирал Л. И. Митин рассказывает: «Украсил как-то Иван Дмитриевич вход в маячный городок стелой с фирменной маячной доской и якорем, да по незнанию не поставил, а положил ее у маячных ворот. Вышел однажды — лежат цветы на стеле, через день — снова цветы. Удивился Половой: “В чем дело?” И случайно открыл небольшую тайну. Маяк стоит на большой дороге, ходят по ней экскурсионные автобусы. Остановился один, привлеченный красивым видом маяка, экскурсовод сказал несколько слов о маяке и о начальнике его — ветеране, пролившем кровь за свободу Родины и отдавшем десятилетия жизни во благо безопасности мореплавания. Похоронен он на боевом посту...»
Вот так слава и память о прекрасном человеке опередили действительность.
И сейчас на маяке работают замечательные люди, достойные продолжатели славных традиций русских маячников.
 

ТЕНДРОВСКИЙ МАЯК

 Установлен на западном берегу Тендровской косы (северо-западное побережье Черного моря) в 2,8 мили к югу от ее северной оконечности.
Коса, представляющая собой, по существу, низменный узкий песчаный остров, отделенный от материка узким проходом, очень опасна для мореплавателей не только ночью, но и днем при пасмурной погоде — песчаный берег очень низок и почти не приметен с моря.
Есть сведения, что огни на косе для безопасности плавания зажигали еще в древности греки [110]. В этом районе погибло немало их кораблей, так как при следовании из Босфора в Одессу они нередко сносились ветром и течением к востоку и садились на мели у Тендры.
В более поздние времена средствами ограждения здесь служили чаще всего дневные знаки, выставляемые на косе при необходимости. Строились они от случая к случаю, наспех и поэтому долго не сохранялись.
Когда в Черном море появился регулярный Российский флот, никаких навигационных знаков на косе, видимо, не было. Такое заключение можно сделать из анализа записей в “Журналах, веденных при флагманских делах во время плавания Черноморского флота...” конца XVIII века. Так, Ф. Ф. Ушаков записал в журнале 6 сентября 1790 года: “В 8-м часу оказался на вид и пеленгована... Тендры оконечность”. 23 сентября 1790 года в рапорте Г. А. Потемкину о результатах осмотра берегов между Севастополем и Очаковым он докладывал: “Посылаемые люди донесли, что на Тендре, кроме разбитых нескольких барказов, ничего не видали” [115]. Если бы были знаки и тем более какие-либо, даже примитивные маяки, об этом в штурманских журналах непременно было бы упомянуто и офицерам не пришлось бы пеленговать такой грубый ориентир, как оконечность Тендры.
4 мая 1803 года Адмиралтейств-коллегия, рассмотрев состояние ограждения маяками берегов Черного моря, приняла решение построить на северной оконечности Тендры деревянный маяк. Видимо, это решение не было выполнено, так как никаких данных о его существовании до 1827 года в архивных документах обнаружить не удалось.

Только в 1824 году на косе начались поиски наиболее выгодного места для маяка. Руководил ими капитан (впоследствии контр-адмирал, известный гидрограф) Н. Д. Крицкий. Составляя опись косы, он обратил внимание на небольшое возвышение, похожее на перевернутое блюдечко. Его необычная для этого места форма навела гидрографа на мысль, что это искусственное сооружение. Дальнейшие исследования подтвердили, что в далеком прошлом здесь находилось святилище владыки Понта — древнегреческого бога и героя Ахилла. Вблизи святилища, просуществовавшего, около 8 веков, находился, видимо, маяк, предупреждавший мореплавателей об опасной косе. В районе святилища найдены монеты 46 городов, в том числе Рима, Боспора и Фракии, что говорит о развитом в древние времена в районе Тендры мореплавании [117].

Тендровская коса и маяк Тендровский. Рис. 1850 г.
 

Строительство классного маяка на Тендре было завершено в 1827 году. 11 сентября он начал регулярное освещение. Маяк представлял собой белую круглую каменную коническую башню высотой 25 м, которая заканчивалась чугунным фонарем высотой 3,6 м. В фонаре размещался катоптрический осветительный аппарат с масляной лампой и тремя рефлекторами. С помощью часового механизма создавалась “вертящаяся”, т. е. проблесковая характеристика с дальностью видимости огня до 11 миль. Высота огня составляла 29 м от уровня моря.
Маяк находился в пустынном безлюдном месте, где не было даже проселочных дорог, что очень затрудняло его строительство, а затем и обслуживание.
В 1864 году, в период интенсивного развития парового флота, на маяке установили новый катодиоптрический олофтальный аппарат 2-го разряда с белым проблесковым огнем.
В 1860-х годах к маяку стала подкрадываться беда: началось быстрое подмывание косы с морской стороны. Если в момент завершения строительства линия прибоя отстояла от башни на 94 м, то к 1870 году она приблизилась до 7 м. Положение маяка становилось угрожающим.

Тендровский маяк с картины худ. И. С. Маношина

Директор маяков Черного и Азовского морей капитан 1 ранга В. М. Зарудный направил на косу для проведения исследований и выработки предложений заведующего Днестровско-Цареградской лоцманской дистанцией Глизяна. Опытный гидрограф выполнил промер, сделал мензульную съемку косы, проанализировал динамику изменения уреза воды и доложил: “Удержать маяк на теперешнем месте возможно, но необходимые при этом прочные гидротехнические работы, без сомнения, будут стоить дороже нового железного маяка большой высоты и с аппаратом 1-го разряда, построенного на безопасном месте, почти в равном удалении от западного и восточного берегов Тендровской косы... На теперешнем Тендровском маяке наемная прислуга живет в кухне... Вследствие чрезвычайного стеснения и различных неудобств жизнь на этом маяке невыносима. Необходимо озаботиться устройством удобного жилого строения и для этого воспользоваться камнем, из которого выстроен теперешний маяк ”[118].
Строительное отделение Морского технического комитета, рассмотрев результаты исследований, приняло решение новый маяк не строить, а укрепить берег. Сделано это было укладкой камней на грунт по всей территории от башни до уреза воды. Это, однако, помогло мало — башня, подмываемая водой, стала наклоняться, и в 1879 году ее пришлось выравнивать и устраивать дополнительные крепления.
Во время Крымской войны 1877—1878 годов смотритель получил инструкцию: при попытке неприятеля высадить десант на косе, “тотчас же оставить маяк и... на шлюпке... отступить в Егорлыцкий кут”.

Маяк Тендровский

Ожидаемый десант не состоялся и эвакуироваться маячникам не пришлось.
В 1881 году в осветительном аппарате масляную лампу заменили на петролейную. Это усилило свет и облегчило работу маячникам, так как масляная лампа часто гасла и приходилось несколько раз за ночь срезать нагар в светильнях.
16 и 17 декабря 1887 года маяк испытывала на прочность сильнейшая буря. Как докладывал смотритель маяка в Севастополь, “затопило всю Тендру, видны были только верхушки деревьев и кустарников. Маяку угрожала опасность. Башня сотрясалась. Ужас и страх были невыносимыми, он усугублялся ревом испуганного скота... Люди с трудом спаслись на рыбачьих барказах...” Башня выдержала и шквалистый ветер, и сотрясения от ударов мощных волн.
21 июня 1891 года маяк посетил великий князь флигель-адъютант
Александр Михайлович в сопровождении старшего флагмана Черноморского флота вице-адмирала М. Д. Новикова. Он дал высокую оценку порядку и организации службы на маяке, а также выразил признательность команде за оказание помощи экипажам судов, потерпевших крушение вблизи маяка (в 1891 году в 40 м от берега в результате тумана село на мель судно, а спустя некоторое время здесь же в 60 м от берега в шторм едва не затонул еще один пароход).
В 1892 году в Тендровском заливе находилась практическая эскадра Черноморского флота. На это время дополнительно к маяку на самой оконечности косы был выставлен красный огонь.
В 1903—1904 годах маяк был капитально отремонтирован. Напротив маячных зданий для укрепления берега и защиты строений от ударов волн устроили буны (гидротехнические сооружения в виде дамбы). К сожалению, пользы от них было мало.
В 1905 году маяк стал свидетелем того, как на Тендровском рейде впервые на русском флоте на броненосце “Потемкин” был поднят флаг восстания.
В годы Великой Отечественной войны маяк оказался в центре боев за Тендровскую косу. На ней находилась артиллерийская батарея, защищавшая конвои судов, снабжавшие обороняющуюся Одессу, базировались торпедные катера. На голой песчаной отмели были развернуты манипуляторные пункты 1-го (севастопольского) манипуляторного отряда.
Небольшое подразделение гидрографов Тендровского боевого участка, вооруженное мощными прожекторами, создало створ, ходовая часть которого была одной из самых длинных на театре. Возглавлял эту группу главный старшина Г. А. Степанов. Группа своими огнями безотказно обеспечивала отход кораблей и транспортов из Одессы. Один из манипуляторных пунктов с ацетиленовым аппаратом был установлен на балконе маяка. На период движения конвоев из оставляемой Одессы восстанавливалась штатная характеристика маяка.
При отступлении наших войск по приказанию командования манипуляторная группа была свернута и вместе с демонтированной техникой маяка 5 ноября 1941 года на катерах отправлена в Севастополь. В память о героях Тендры одесские студенты поставили на косе простой строгий обелиск из камней.
Необычным памятником тем суровым временам стал также табун полудиких лошадей, разросшийся от коней, брошенных при эвакуации маячниками. Они часто приходят на маяк к водопою, устроенному для них маячниками.
После освобождения Крыма маяк был восстановлен и оборудован современной маячной техникой. В 1950-х годах, когда от бун, выставленных в начале века, уже не осталось и следа, берег вновь попытались укрепить, на этот раз с помощью специально затопленных судов. Море в считанные дни замыло эти суда в песок, превратив берег у маяка в пляж.
В 1981 году во время жестоких осенних ветров пляж, защищавший маяк, размыло, и море вновь проникло в маячный городок, нанеся ему существенные повреждения. В очередной раз возник вопрос о переносе маяка на новое место, но бывший работник Одесского проектного института гидротехник В. И. Аверичев, разобравшись с ситуацией, сделал вывод, что ничего не надо делать, природа все сама приведет в норму, пляж восстановится, и маяк вновь будет под защитой. Так оно и случилось [92].
К моменту перехода маяка в начале 1990-х годов в ведение Украины на нем действовали: светооптический аппарат АСА-500, радиомаяк КРМ-300, наутофон ЛИЕЖ-300, радиолокационный маяк-ответчик фирмы “АГА-Эриксон” и другая аппаратура. Энергоснабжение маяка обеспечивалось дизель-агрегатами АСДА-12 и АСДА-20, ветроэлектростанцией УВЭЗ-77. Маяк обслуживали 10 вольнонаемных служащих. Они с честью выполняли свой долг на службе безопасности мореплавания.
 

УТРИШ МАЯК

 Мыс Утриш (Башмак, Сукко) выдается в море к северо-западу в 20 км от Новороссийска низменной полосой от высокой обрывистой горы, покрытой лесом. Оконечность мыса окаймлена надводными и подводными камнями, в кабельтове к западу от нее находится островок Утриш. Ранее он соединялся с материком узким перешейком и считался оконечностью мыса.

В 1868 году директор маяков Черного и Азовского морей капитан 1 ранга В. И. Зарудный составил проект оборудования маяками Кавказского побережья Черного моря. В этом проекте в числе первоочередных задач он предусмотрел постройку маяка на мысе Утриш. Обосновывая свои предложения, он писал в Гидрографический департамент: “Мыс Утриш как будто нарочно подготовлен природой для постройки на нем маяка: он образует нечто вроде фундамента, сооруженного на дне моря и соединенного узкой, но надежной плотиной с берегом Кавказа. Оставить этот чрезвычайно важный пункт без освещения сильным маячным огнем невозможно. Он и днем служит превосходным отличительным предметом”.
 

Мыс Утриш

Далее, развивая свою мысль о маячном строительстве вообще в России, Зарудный отмечал: “Нужны современные новые маяки. Нужны предварительные рекогносцировки, нивелировки и промеры близ пунктов. Когда-нибудь случатся катастрофы. Время и истинная потребность возьмут свое, и жалкие фонари, повешенные на наскоро собранных пунктах, уступят место маякам с солидными аппаратами, установленными на местах, указанных полным и добросовестным исследованием. Не лучше ли сразу сооружать новые маяки на твердом фундаменте, чтобы внушать морякам высшую степень уверенности действий и спокойствия духа, зависящие от таких удобств, которые могут быть доставлены совокупным действием науки, искусства и денег” [100].
Планам Виктора Ивановича не скоро было суждено воплотиться в жизнь. Несмотря на очевидную необходимость ограждения мыса, находящегося на подходах к Новороссийску, первый маяк был построен здесь лишь в 1898 году. При этом он не был классным, как мечтал о том страстный поклонник маяков, а представлял собой огонь все в том же “жалком фонаре” в деревянной будке на деревянных козлах. Высота огня его от уровня моря составляла всего 14,7 м, а дальность видимости не превышала 6 миль.
 

Маяк Утриш

В 1911 году маяк перестроили, соорудив железную будку высотой 4 м на железных козлах. В фонаре был установлен автоматический ацетиленовый аппарат, светивший зеленым проблесковым огнем. В таком виде маяк простоял до Великой Отечественной войны.
2 сентября 1942 года перед тем, как немецко-фашистские войска вступили на Северный Кавказ, гидрографическое судно “Зюйд” сняло из района Анапского маяка и с мыса Утриш 21 человека и эвакуировало в тыл.
В ходе Новороссийско-Таманской операции в сентябре 1943 года на мысе Утриш гидрографы Черноморского флота установили огни для ориентации наших десантных судов в темное время суток. Это помогло им точно выйти в назначенные пункты.
В 1975 году на мысе был выстроен новый маяк — кирпичная башня с серым барельефом, являющаяся одновременно памятником рыбакам, погибшим в Великой Отечественной войне. Высота башни от основания 17 м, от уровня моря 26 м. Дальность видимости белого изофазного огня 15 миль.

ХЕРСОНЕССКИЙ МАЯК

 Установлен на одноименном мысе в юго-западной части Крымского полуострова в 6 милях от Севастополя и обеспечивает плавание на подходах к нему, ограждая опасный риф, простирающийся к западу от мыса. Один из старейших маяков, построенных Россией на берегах Черного моря.
К концу 70-х годов XVIII столетия Россия прочно укрепилась на берегах Черного и Азовского морей. Корабли Азовско-Донской флотилии совершали дальние походы в различные части побережья. Для обеспечения их плавания строились временные примитивные маяки и знаки. Из документов русского флотоводца адмирала Ф. Ф. Ушакова известно, что в 1790-х годах такой маяк существовал и на мысе Херсонес. В “Журнале плавания Черноморского флота в поисках турецкого флота” присутствует, в частности, такая запись, датируемая 10—15 июля 1791 года: “...во весь оный день ветер тихий, переменный с разных сторон, при котором лавируя с флотом, к ночи обошел Херсонесский мыс... В 1/2 восьмого часа пополудни по пеленгу от меня Херсонесский маяк” [115].
Был ли этот маяк светящим сказать трудно, так как никакого описания его не обнаружено. Скорее всего маяком Ушаков называет какой-нибудь отличительный навигационный знак, поставленный на оконечности мыса. Подтверждением такого предположения служат “Замечания о Черном море...” [119], представленные капитаном графом Гейденомом в Адмиралтейств-коллегию в 1806 году. В них он сообщает, что на Черном море маяки имеются только у Константинопольского пролива и у Дунайского устья. “Даже... прекрасный порт Севастополь огражден только вехами”.
В мае 1803 года Адмиралтейств-коллегия, заслушав рапорт конторы главного командира Черноморских флотов по состоянию навигационного ограждения на российском побережье Черного моря, постановила на Херсонесском мысе построить “ночной маяк и караульные дома для служителей” [104].

Маяк Херсонесский. Рис. 1850 г.

Маяк строился по проекту и под наблюдением опытного маячника директора маяков Балтийского моря Л. В. Спафарьева, который специально был командирован на Черноморский флот. Место установки выбирал командир Севастопольского порта капитан 1 ранга П. М. Рожков (впоследствии видный деятель российского флота, адмирал).
В 1816 году строительство было закончено, регулярное освещение маяк открыл 16 июня 1817 года. Он представлял собой каменную коническую башню высотой 36 м, увенчанную деревянным фонарем правильной десятиугольной формы высотой 3,3 м и диаметром 4,6 м. 11 ноября 1829 года деревянный фонарь заменили на железный. Осветительная система, состоявшая из 16 масляных ламп Арганда с рефлекторами, обеспечивала дальность видимости огня до 16 миль. Вначале маяк светил постоянным белым огнем, но в 1824 году его сделали “вертящимся”, т. е. проблесковым, чтобы отличить от огней выстроенных в 1821 году Инкерманских маяков (см. очерк “Инкерманские створные маяки”).
Около башни было построено три флигеля: для смотрителя, команды и кладовых. В 1837 году была учреждена спасательная станция.
Первоначально маяк обслуживали унтер-офицер и шесть рядовых Севастопольского экипажа. На них возлагалось, кроме обеспечения нормальной работы осветительного аппарата, ведение метеонаблюдений, наблюдение за перелетом птиц, состоянием моря и проходящими судами. С 1850 года на должность смотрителя стали назначать обер-офицеров Корпуса флотских штурманов, не годных по состоянию здоровья для службы на военных кораблях. С 1866 года весь обслуживающий персонал стал вольнонаемным.

Вид на Херсонесский мыс и маяк с моря. Рис. 1850 г.

 С началом Крымской войны (1853—1856) на маяке дополнительно разместили охрану, сигнальщиков и телеграфистов. Во главе этой команды из 12 человек стоял офицер. Был развернут наблюдательный пост, который следил за появлением на море неприятельских судов и прохождением всех кораблей. Маяк вначале был переведен на особый режим работы, а при подходе англо-французского флота к берегам Крыма прекратил освещение совсем. Осветительный аппарат был снят и тщательно укрыт. Благодаря этим мерам, после окончания войны маяк удалось быстро восстановить. Потребовался лишь ремонт осветительного аппарата, что было сделано в Севастопольском адмиралтействе Российского общества пароходства и торговли. Во время ремонта маяк освещался временным переносным аппаратом, установленным на деревянной платформе.
Спустя несколько лет после начала действия маяка берег, где он был установлен, пришлось укрепить каменной стеной, “чтобы устоять против стремления волн, которые при крепких ветрах до того вздымаются, что через стену достигают самого строения, влеча за собой каменья...” [102].
В 1861 году брекватер вокруг маяка был смыт, служебные помещения наполнились водой до высоты 1,5 м, пострадал фонарь. Во время ремонта в фонаре был установлен новый осветительный диоптрический аппарат. По этому поводу Гидрографический департамент опубликовал следующее извещение мореплавателям: “...на юго-западном берегу Таврического полуострова на мысе Херсонес, вместо прежнего вертящегося катоптрического аппарата поставлен новый, вертящийся же, катодиоптрический, олофтальный аппарат 1-го разряда. Белый огонь виден между румбами N0 65° через N, W и S до SO 35°22' (от 144°38' до 65°. —Авт.) и является каждую минуту в виде сильного проблеска. Высота огня от основания 104,5 фута, над уровнем моря 108 футов. Математический горизонт освещения 12 миль. Башня маяка круглая, белая, фонарь на ней тоже белый” [120].
1873 году для защиты маяка от моря построили новую массивную каменную оградительную стену, огибающую со стороны моря все здания, а с обеих сторон маячного двора на берегу мыса была сделана “каменная наброска” для отражения волн и защиты от затопления всей оконечности низменного мыса.
В 1887 году стихия вновь подвергла маяк испытаниям. Во время бури 16 и 17 декабря фундамент ограждения стенки, построенной в 1873 году, был подмыт в нескольких местах, каменные наброски перед стенкой и у самого берега были разрушены. 18 декабря смотритель маяка А. Федотов телеграфировал в Севастополь: “Бурей затопило двор и здания, прошу спасти служащих от гибели”.
На следующий день он сообщил: “При шторме 17 декабря 1887 года зыбь с моря перебрасывало через каменные возвышения набережной... а в 11 часов сделался сильный шторм. Вокруг маяка образовалось уже озеро... В некоторых местах вода доходила до 6 футов... Затопило конюшню, сарай, кладовые, погреб... Вода поднималась до окон зданий. Женщин и детей отправили вброд по пояс в ближайшую деревню... Служители, набрав хлеба и петролеума в запас, белье, укрылись в башне, чтобы обеспечить исправное освещение. Перед этим они спасали команду турецкого брига с грузом, который разбился до основания. Утонуло 10 человек, а 4 спаслись. После спасения они верхом на лошади вплавь прибыли на маяк. Нужна небольшая плоскодонная весельная шлюпка для спасения” [121].
Командир Севастопольского порта контр-адмирал М. Н. Кумани срочно выслал на маяк на подводах людей и спасательные средства. Помощь пришла вовремя.
После бури башню и другие здания пришлось капитально ремонтировать. Кроме того, с южной стороны башни был выстроен дополнительный вал из местного камня.
В 1888 году в лампах осветительного аппарата вместо масла стали применять “русский петролеум” — керосин, а в 1910 году лампу заменили на керосинокалильную горелку. В 1900 году для туманных сигналов установили сирену нового образца типа Барбье-Бенард французского производства. В 1902 году над жилым домом был надстроен второй этаж, что позволило значительно улучшить условия жизни маячников.
В 1900—1905 годах на маяке проводил опыты по радиосвязи А. С. Попов. Вскоре после этого беспроволочный телеграф стал применяться на кораблях Черноморского флота. В последующем на маяке неоднократно проводились испытания образцов новой техники. Так, в 1933 году здесь испытывался отечественный радиомаяк РМ с вращающейся диаграммой направленности (для определения направления использовались обычный радиоприемник и секундомер). Результаты испытаний показали возможность определения направления с корабля на радиомаяк с точностью до 2°.
Во время Первой мировой войны маяк включался только по особому распоряжению начальника охраны рейдов. Для обеспечения скрытности источник света поместили в красный цилиндр из запасных гнутых красных стекол, создав таким образом красный огонь с сохранением прежней характеристики.
В 1939 году маяк был оборудован первым образцом отечественного радиомаяка кругового излучения РМС-2 с дальностью действия 50 миль и наутофоном типа “Тритон”.
22 июня 1941 года в соответствии с действовавшими на случай начала войны документами город Севастополь был затемнен, все огни навигационного оборудования были погашены, но Херсонесский и Инкерманские маяки работали — с ними неожиданно прервалась связь, и команду погасить огни они не получили. Пришлось срочно посылать мотоциклистов с соответствующим приказанием.
Неприятель прекрасно понимал важность маяка для кораблей, базировавшихся в главной базе Черноморского флота, и с первых дней войны обрушил на него лавину снарядов и бомб, но маяк продолжал действовать. Его огонь был необходим нашим кораблям. Разрушаемый фонарь вновь и вновь восстанавливался маячниками и светил в манипулируемом режиме, указывая путь морякам.

В то время маяк возглавлял Андрей Ильич Дударь, вместе с ним работали Фролов, Шевелев, супруги Чудимовы, Алисов, Редькин. На метеостанции вели наблюдения М. Ф. Дударь и Паша Горошко. Постепенно все маячники ушли на защиту города, и на маяке остались лишь А. И. Дударь и старший техник Шевелев. Во время бомбежек и артобстрела они убирали аппаратуру и прятались сами, но как только обстрел прекращался вновь восстанавливали огонь, обеспечивая вход и выход наших кораблей из осажденного Севастополя.
В июне 1942 года маяк атаковало более 60 вражеских самолетов. Все жилые и служебные помещения были разрушены, в башне появились пробоины, осветительная аппаратура была разбита, ацетиленовые баллоны взорвались и вызвали пожар. Тогда маячники стали
использовать переносные фонари, зажигая их то на одной площадке башни, то на другой, обеспечивая навигационную безопасность плавания наших кораблей и подводных лодок.
“Ишь, чего захотели фрицы, уничтожить путеводную звезду, — твердил Андрей Ильич, — мы будем светить нашим морякам хоть из ада!”
Только в июне в Севастополь было сделано 11 рейсов транспортов, 33 рейса боевых кораблей и 77 рейсов подводных лодок и всем им указывал путь Херсонесский маяк.

Маяк Херсонесский

Об этих днях так потом писал в воспоминаниях А. И. Дударь:
“30 июня был получен приказ обеспечить работой маяка эвакуацию Севастополя. Мы установили очередной ацетиленовый фонарь внизу, на здании склада, но вскоре он был уничтожен. Тогда новый укрепили на развалинах башни. Ночью 3 июля в маяк попала целая серия снарядов, но он уже сделал свое дело и теперь был не нужен”.
Мыс Херсонес стал последним клочком Севастопольской земли, который продолжали оборонять защитники города. Сюда перевели свой командный пункт командующий Охраной водного района и командующий ВВС Севастопольского оборонительного района, здесь были оборудованы временные причалы для подводных лодок. Враг сосредоточил на небольшой площади мыса огонь редкой плотности. И много лет спустя на мысе были видны следы войны.
До последних дней обороны Мария Федоровна Дударь и Паша Горошко вели наблюдения и снабжали летчиков и артиллеристов метеоданными. 4 июля на территорию маяка ворвались фашистские танки. И тогда здесь свой последний подвиг совершил муж П. Горошко помощник уполномоченного НКВД младший политрук П. М. Силаев. Он заявил немцам, что может рассказать, где находится подземный аэродром и сообщить другие важные сведения. Фашисты привели его вместе с женой в штаб, расположенный неподалеку. Брошенными Силаевым гранатами, которые он спрятал в кожанке, были убиты все фашисты, находившиеся в здании. Погибли и герои. Именем Павла Силаева была названа после войны одна из улиц Севастополя, на мысе Херсонес поставлен бронзовый памятник герою.
Начальник маяка Дударь, даже раненый в обе ноги, не оставил своего поста. Он продолжал нести вахту, пока последний корабль не покинул Севастополь. Лишь после этого он демонтировал осветительную аппаратуру и закопал ее в тайник недалеко от маячного городка. Эвакуироваться из города ему было уже не на чем и он оказался в плену, где находился до освобождения Севастополя.
5 ноября 1944 года оставшиеся в живых жители города и небольшой гарнизон главной базы Черноморского флота встречали украшенные флагами расцвечивания возвращавшиеся в освобожденный Севастополь корабли Черноморского флота. С кораблей были видны развалины некогда прекрасного города — славы Российского флота, не было на привычном месте и хорошо знакомой каждому моряку-черноморцу красивой стройной башни Херсонесского маяка. Она была разрушена до основания, но маяк уже вновь встал на свою бессменную вахту — на изуродованных взрывами камнях-монолитах, оставшихся от башни, стояла на костылях-подпорках ацетиленовая установка. А вскоре на привычном месте взметнулась вверх трехгранная деревянная вышка с фонарем наверху.

Херсонесский маяк ночью

12 мая 1947 года маяк вновь принял начавший поправляться от боевых ран и болезней Андрей Ильич Дударь. Здесь, на этом маяке, в 1893 году он родился в семье потомственных маячников, вырос и в 1939 году заменил умершего отца. Это был его родной маяк, и он считал своим долгом восстановить его в былом виде.
21 сентября 1951 года закончилось строительство нового Херсонесского маяка, и вновь засверкала на южном солнце 36-метровая стройная башня из белого инкерманского камня. В фонаре башни смонтировали полизональный осветительный аппарат, доставленный с тихоокеанского маяка Аскольд, обеспечивающий дальность действия до 16 миль.
В последующие годы маяк отстраивался, благоустраивался, а его техническое оснащение совершенствовалось. Была осуществлена газификация городка, построены жилые помещения и новая волнозащитная стенка.
В 1973 году на маяке был установлен радиолокационный маяк-ответчик РМО-64, в 1975 году введена в действие система времени электронная радиомаячная, регулирующая работу группы радиомаяков.
В марте 1949 года во время сильнейшего шторма территория маяка была затоплена, передвигаться по городку можно было только на шлюпке. В ночь с 5 на 6 января 1966 года уровень воды на территории маяка поднялся на 0,5—0,7 м. Такая же беда настигла маяк и при шторме 6 ноября 1987 года. И хотя бури и затопления наносили определенный ущерб технике и жилым помещениям, на нормальную работу маяка они не влияли. Его огонь каждую ночь надежно указывал морякам путь в Севастопольскую бухту.
В настоящее время на некогда пустынном Херсонесском мысе вырос целый маячный поселок. В центре его возвышаются два двухэтажных 16-квартирных жилых дома с лоджиями. У моря благоустроенный пляж, сауна, для детей — игровые площадки. К маяку подведены телефон, водопровод.

ЧАУДИНСКИЙ МАЯК

 Мыс Чауда, чье название носит установленный на нем маяк, является восточным входным мысом Феодосийского залива. Он невысокий, плоский, обрывистый, окружен нешироким каменным рифом.
Решение об установке на мысе светового маяка было принято в 1862 году после того, как на рифах у его побережья в ночное время при ненастной погоде один за другим разбилось несколько судов. Катастрофы случались здесь и ранее, но эти были связаны с большими человеческими жертвами, поэтому привлекли к себе всеобщее внимание.
Особенно трагической была гибель российского парохода “Орест”. В ночь с 3 на 4 декабря при сильном северо-восточном ветре с морозом 16° и густыми испарениями моря он сел вблизи мыса на мель. Команде и пассажирам удалось выбраться на берег, но это не спасло их: 30 человек вскоре умерло от мороза, остальные очень сильно пострадали.
Комиссия, занимавшаяся расследованием причин катастрофы, пришла к заключению, что и эта, и другие катастрофы, случавшиеся в этом месте в предшествующие годы, произошли из-за отсутствия на мысе маяка. В следственном заключении было сказано: «Если бы на мысе Чауда был... сооружен маяк 1-го разряда, возвышающийся на 100 футов от поверхности моря, то его огонь предохранил бы от крушения транспорт “Абин” и пароход “Орест”, несмотря на неблагоприятные атмосферные условия» [122].
Дирекция маяков Черного и Азовского морей в спешном порядке разработала проект маяка и представила его в Морской технический комитет, где он был одобрен. Однако средств в казне на этот маяк не оказалось, и строительство его “временно” отложили. Его построили лишь спустя 20 с лишним лет после описанных событий — 18 августа 1888 года он начал регулярное освещение.
Гидрографический департамент в Лоцманских заметках за 1888 год сообщил, что маяк предназначен “...для предупреждения несчастных случаев с судами, идущими в Керченский пролив, и облегчит судам подход к Феодосии. Белое маячное здание, состоящее из одноэтажного жилого дома и присоединенной к ней в середине четырехгранной башни, возведено из бутового камня с наружной облицовкой керченским гурьевским штучным камнем. Высота башни от основания 37 футов, высота огня от уровня моря — 121 фут. Огонь постоянный белый с проблесками белыми и красными попеременно через одну минуту. Математический горизонт огня 12,6 мили”.
В “Лоции Черного и Азовского морей” 1892 года издания отмечалось, что огонь маяка очень ярок, благодаря применению лампы из 6 концентрических светилен, и в ясную погоду может быть виден даже на расстоянии до 20 миль.
На маяке с первых дней открытия велись метеонаблюдения, данные которых по телефону ежедневно сообщались в Феодосию.
30 декабря 1909 года газета “Одесский листок” писала: “Плавание по крымско-кавказской линии сопряжено с большой опасностью ввиду отсутствия звуковых сигналов. С наступлением зимы, когда господствуют сильные северо-восточные ветры со значительными морозами, вызывающими испарения и туманы, с сильными снежными метелями, скрывающими свет маяков, уголок, примыкающий к Керченскому проливу, является для моряков одним из наиболее опасных... Крайне необходимо установить звуковые сигналы на Кыз-Аульском, Чаудинском маяках и вблизи Феодосии”.
Главное гидрографическое управление распорядилось провести на подходе к Феодосии специальные исследования для выбора места установки сирен. Они показали, что лучшим местом для сирены является мыс Святого Ильи. Устанавливать дополнительно сирену на мысе Чауда сочли нецелесообразным. Сирену на выбранном месте ввели в действие в 1910 году.
Упорные бои в годы Великой Отечественной войны за Крым и Северный Кавказ нанесли тяжелые раны маяку, но в целом здание сохранилось. В 1956 году его реконструировали. В настоящее время маяк, снабженный современным электрическим светооптическим аппаратом, светит белым длительнопроблесковым огнем, обеспечивая дальность видимости до 17 миль.
 

ЯЛТИНСКИЙ МАЯК

 Город-курорт и порт Ялта на южном побережье Крыма возник на месте бывших таврских поселений. Первое упоминание о нем под названием Джалита относится к 1145 году. К России эта местность была присоединена в 1783 году. Уездным городом Ялта стала в 1838 году.
Так как город находился вдали от железных дорог и не имел промышленных предприятий, как порт он стал развиваться относительно поздно. Лишь в 1870 году здесь начали возводить первые капитальные портовые сооружения.
Для безопасности входа на Ялтинский рейд в ночное время в ноябре 1874 года в строящемся порту установили первый светящий маяк. По этому поводу в “Отчете Гидрографического департамента за 1874 год” сообщалось: “В ноябре 1874 года в Ялте на мысе Килисе-Бурну установлен временный портовый маяк, состоящий из железного домика с канделябрами, высотой 20 футов, на котором поднимается оптический преломляющий аппарат большого размера (6-го разряда. —Авт.), выписанный для этого из Парижа. Железный домик с канделябрами был переведен с Нижнего Сиверского маяка. Огонь маяка красный постоянный с дальностью видимости 7,7 мили”.
Маяк, начавший действовать 5 ноября, освещал сектор моря от 90 до 214°. Высота огня составляла 13,5 м от уровня моря и 6 м от основания. Маячный осветительный аппарат был установлен на вышке желтого цвета. Для снятия нагара в лампе его приходилось 2—3 раза за ночь спускать, что было сопряжено с большой потерей времени и опасностью для судов, так как на время спуска аппарата его огонь исчезал из видимости мореплавателей.

Судовладельцы не раз выражали свою неудовлетворенность маяком и требовали замены временного портового огня на классный маяк. Однако из-за отсутствия средств решение этого вопроса постоянно откладывалось.
С началом Русско-турецкой войны 1877—1878 годов маяк прекратил регулярное освещение. Включение огня производилось только при проходе мимо Ялты кораблей русской эскадры.
Во второй половине 1880-х годов заканчивалось строительство Ялтинского порта. В ноябре 1888 года руководитель работ обратился к директору маяков Черного и Азовского морей с просьбой разработать проект нового Ялтинского маяка. Дирекция предложила установить на оконечности построенного мола железную башню высотой 8 м.

Маяк Ялтинский

Проект был утвержден Морским техническим комитетом, но так как возведение в Ялте маяка не было предусмотрено 16-летним (1875—1891) планом постройки и переоборудования береговых и плавучих маяков на берегах Российской империи, денег на его возведение не нашлось, и строительство его затянулось на многие годы: маяк начал действовать только в 1908 году. В фонарном сооружении его белой башни был установлен диоптрический светооптический аппарат 4-го разряда, который светил красным постоянным огнем на 11 миль.
Благополучно “пережив” Первую мировую и Гражданскую войны, маяк выдержал и Крымское землетрясение 11 сентября 1927 года — мол дал осадку и местами осыпался, но башня не пострадала, только лопнули и высыпались на фонарную площадку штормовые стекла.
С началом Великой Отечественной войны маяк был
переведен на манипулируемый режим работы. Во время боевых действий башня осталась целой, но фонарное сооружение и светооптическая аппаратура были разбиты.
После освобождения Крыма, в 1944—1946 годах, кроме обеспечения безопасности плавания, маяк использовался для навигационно-гидрографического обеспечения боевого траления рейда Ялты.
В 1957 году была построена новая белая восьмигранная каменная башня высотой 12 м с современным светооптическим аппаратом, светящим красным длительнопроблесковым огнем на 13 миль.
Зимой 1969 года стихия вновь испытала навигационное сооружение на прочность. Над Крымом пронесся ураган: волнолом в Ялте дал трещины, на маяке вышли из строя связь, электро- и водоснабжение. Начальник маяка А. Е. Шевченко, рискуя жизнью, пробрался по волнолому на башню, ввел в действие резервный светооптический аппарат и трое суток находился там, пока шторм не стих.
В послевоенные годы начальниками маяка были Е. М. Дегерменджи, А. Е. Шевченко, С. Д. Тарасенко, В. Д. Полищук и др. Они внесли заметный вклад в техническое усовершенствование оборудование маяка и улучшение организации службы на нем.
Маяк запечатлен на марках, открытках, значках. Он является одной из достопримечательностей города-курорта.